Петр Белый «Эстетика сопротивления». 25 — 27 июля 2014, «Квартирное искусство как домашнее сопротивление» (ул. Марата 33, кв.7). Публичная программа биеннале «Манифеста».
Факты таковы. «Группа восьми» - Николай Кошельков, Валерий Мишин, Анатолий Заславский, Владимир Долгополов, Семен Белый, Анатолий Громов, Любовь Добашина, Лев Ланец, а затем еще Александр Совлачков и Григорий Капелян — возникла в Ленинграде осенью 1975 года. В 1976 и 77 годах художники совместно показывали свои работы в мастерской инициатора объединения Любови Добашиной, и готовились к большой экспозиции. В 1981 году готовую и смонтированную выставку, которая должна была открыться в Выставочном зале Союза художников на Охте 28 марта сначала перенесли, и в итоге через пять месяцев вообще запретили к показу. Задуманная выставка «Группы восьми» состоялась только в 1988 году. В 2014 году Петр Белый превратил всю эту историю в художественный проект.
Петр Белый - один из немногих, кто в Петербурге (наряду с Андреем Хлобыстиным) последовательно занимается в качестве куратора раскопками культурных слоев недавнего прошлого и выступает архивистом петербургского искусства. Сначала была серия выставок «Невидимая граница» в московской галерее «Культпроект», часть из них позже прошла в Новой Голландии. Сейчас, восприняв опыт недавних больших выставочных проектов - будь то реконструированная Джермано Челантом на прошлой Венецианской биеннале When attitudes become form в фонде Прада, или «Реконструкция», сделанная Еленой Селиной в фонде «Екатерина» в Москве, - Петр Белый смог создать эталонную концептуалистскую выставку, использовав непосторонний для него и многих зрителей художественный и исторический материал.
«Наступающее прошлое. Эстетика сопротивления» - выставка не для глаз, а для ума: на ней почти нечего смотреть, зато надо много читать. Интонация, которую выбрал Петр Белый, очень возвышенна и даже пафосна, но романтизация понятна: среди участников группы его отец, рано ушедший из жизни талантливый художник-график Семен Белый.
Посередине комнаты стол, заваленный бумажными самолетиками, на каждом цитаты - сказанное о выставке «Группы восьми» художественным начальством. Мотивировки не сильно отличают членов правления Союза художников от партийных и советских властей, кураторов творческой жизни из Комитета госбезопасности, и привычны для тех лет: такое искусство не устраивало по идейно-эстетическим соображениям. Фразы, написанные непередаваемым советским новоязом, даны также в переводе на английский. Можно иронизировать над трудностями перевода, но с другой стороны, он в очередной раз доказывает конвертируемость и не-уникальность советского опыта, который надо приближать к пониманию людьми, никак не связанными с событиями, - а на выставке таких оказалось большинство. В переводе слов, образов и понятий сорокалетней давности одинаково нуждались иностранцы и молодежь.
Годовые подшивки «Недели» и «Литературной газеты» за 1975 и 76 год заложены на публикациях об искусстве. Бумага успела так сильно пожелтеть, что те газеты, которые многие помнят, как вынимали из почтового ящика, легко уравниваются в древности со столетними. Сделав газеты частью экспозиции, Петр Белый заставил перелистывать, читать и невольно придавать им значение исторического документа, хотя речь может идти больше о социально-антропологической ценности. Незабвенный стиль советской пропаганды в последние годы возвращается, но по-прежнему читать сейчас старые советские газеты, начиная с первой полосы и до последней (где обычно помещались новости культуры и рецензии на выставки) - означает прикоснуться к опыту тотальной лжи. Противостоять ей можно одним способом, и розановские «кавычки» для возвращения словам их исходного значения тут не помогут: относиться к написанному стоит в духе ранней прозы Владимира Сорокина, и сопровождать чтение самыми экспрессивными и обсценными междометиями, недавно попавшими под запрет. Слова «Наступающее прошлое» в названии выставки как нельзя лучше выражают атмосферу в обществе, и в этом смысле эстетика сопротивления может оказаться полезна и еще сыграть практическую роль для новых поколений.
Принципиальный кураторский ход - отсутствие оригиналов произведений. Случившиеся события даны в пересказах, а зал заполнен напечатанными на принтере копиями. Единственная аутентичная вещь на выставке, которую можно принять за точку отсчета — это пиджак Семена Белого со значком члена Союза художников на лацкане. Намек на «Шинель отца» - хрестоматийную картину Виктора Попкова, одного из ярких представителей левого крыла Союза, — мог быть и неосознанным. Однако стоит помнить, что точно и лаконично маркирующий артистический статус владельца вельветовый пиджак был, как почти все в те годы, вещью привозной и весьма дефицитной. Эффект подлинности окончательно аннигилируется фрагментом художественного фильма, который демонстрируется на видео — это сцена «приемки» выставки госкомиссией, в которой чиновники и художники обходят залы. Фильм «Единожды солгав» снят в ранние перестроечные годы на модную тему, и от режиссера Владимира Бортко, бывшего в начале успешной карьеры, трудно требовать правдивости. Подобный же расхожий и плакатный образ безвременья — часы без стрелок, висящие над дверью и дополняющие экспозицию.
Если рассматривать эту выставку в психологическом ключе, а концептуальное решение Петра Белого подталкивает к такому истолкованию, то перед нами - тематизация травмы, причем не одной. Запрещение выставки «Группы восьми». Преждевременный уход из жизни участников группы - умерли Николай Кошельков, Владимир Долгополов, Лев Ланец, Семен Белый. Стратегический проигрыш художников «левого крыла» ЛОСХа в исторической перспективе.
Взаимодействие «официальных» художников с «неофициальными», пересечение двух частей культуры было в сложившейся советской системе одной из движущих сил: недаром, идея создания «Группы восьми» возникла у Любови Добашиной под влиянием выставок нонконформистов в ДК Газа (1974) и ДК «Невский» (1975). В рамках Союза художников «Группа восьми» не была самым заметным явлением — в Ленинграде тех лет гремела появившаяся в 1972-ом «Группа одиннадцати» во главе с Виталием Тюленевым и Завеном Аршакуни.
Советская номенклатура продолжала считать Ленинград и в годы брежневского застоя исторически городом оппозиционных настроений, который сохранял вольнолюбивый дух после всей многолетней отрицательной селекции. Партийное и советское городское начальство в области культуры было особенно въедливым, подозрительным и беспощадным — как Валентина Матвиенко из Шепетовки, - поскольку понимало, что в культуре главная ценность и средоточие петербургской идентичности. Поэтому в эти годы запрещали всех, и история, случившаяся с «Группой восьми» не стала исключением. Живопись, графику, скульптуру этих художников можно охарактеризовать словами «чистое искусство» - уход в решение исключительно пластических задач был распространенной стратегией советского времени.
Каждого из членов Союза художников официальный статус защищал от обвинения в тунеядстве, давал возможность претендовать на мастерскую, получать заказы и спокойно приобретать материалы в «Лавке художника» на Невском, 8. Выставки «неофициалов» разрешались гораздо реже, они с огромными трудами пробивались в окраинных ДК и ведомственных клубах, а о выставочном зале на Охте в эти годы такие художники не могли и мечтать. Однажды во время приемки «неофициальной» выставки во Дворце молодежи член комиссии художник Завен Аршакуни перед работой Соломона Россина «Зоя Космодемьянская» обвинял автора в неуважении к подвигу в войне.
В итоге все лавры борцов с системой и ее победителей достались нонконформистам, а входившие в Союз не могли не почувствовать себя ущемленными, да и внимание западных покупателей получило именно неофициальное искусство. Стратегически проиграв в перестроечные годы своим коллегам из неофициального лагеря (часто гораздо менее интересным творчески), многие художники бывшего "левого" ЛОСХа до сих пор остро переживают эту коллизию.
Анатолий Заславский и Валентина БелаяЗрители не смогли оценить сами работы художников «Группы восьми», но следом за проектом Петра Белого, уже 8 августа здесь же откроется выставка из собрания известного петербургского коллекционера Николая Благодатова.
На вернисаже куратор настойчиво предлагал зрителям запускать бумажные самолетики с балкона, но массового действа не получилось. Может быть, таджик-дворник подметет несколько самолетиков, разгладит лист и прочтет: «Об открытии выставки ленинградских художников будет объявлено дополнительно».
Фотографии - Иван Карпов
