Тоталитарная архитектура? (2)
Мис ван дер Роэ, изготовивший в 1920-е для компартии памятник на могиле Либкнехта и Люксембург, ставил собственные абстрактные ценности выше какой-либо политики.
Мис ван дер Роэ, изготовивший в 1920-е для компартии памятник на могиле Либкнехта и Люксембург, ставил собственные абстрактные ценности выше какой-либо политики.
Архитектура испокон веков была переплетена с политикой, обслуживая сильных мира сего. За это ее можно ненавидеть, либо все-таки попытаться понять, отказавшись от едва ли уместного ригоризма.
Ленинград, вопреки расхожему мнению, во время войны не подвергся каким-то страшным разрушениям. Все утраты – мирные. От борьбы с религией советского времени до варварской реконструкции последних лет.
Технический прогресс менее всего поспособствовал защите культурных ценностей, особенно в таком его проявлении, как развитие боевой авиации.
Разрушения неизбежны, вопрос в том, что приходит на смену. Безоглядный радикализм послевоенного восстановления не дал ничего, кроме унылого уродства.
Градостроительство стран Европы после войны зависело от того, в каком состоянии те вышли из кровавой бани. И пока наши мастера кино взрывали остатки Кенигсберга, польские реставраторы заново отстроили средневековый Данциг.
Не приходит ли все новое в мир ценой уничтожения старого? От сожженной Москвы до «фройденштадтского чуда» — на ART1 новый разрушительный цикл Ивана Саблина.
От памятника холокосту в Берлине до постмодернистского кладбища Альдо России в Модене: ART1 завершает загробный цикл Ивана Саблина.
Вторая мировая война поставила перед творцами всех направлений и школ задачу – хоть как-нибудь отреагировать на произошедшее. Можно сказать теперь, что в общем и целом они с ней не справились.
Пискаревское мемориальное кладбище, как ни печально это признавать, при всем уважении не только к жертвам величайшей трагеди, но и к Евгению Левинсону — произведение не самостоятельное.
Изрядно подзабытая в нашей стране, на Западе именно Первая мировая война называется Великой. Поэтому с ее окончанием все остальные державы включились в дело увековечивания героев и жертв.
Эпоха массовых боен, открытая наполеоновскими войнами, снабдила архитекторов неисчерпаемым запасом мотивов и образов — памяти кровавых событий стали посвящать масштабные ансамбли.
В индустриальную эпоху логическим завершением «борьбы с мертвецами» стала кремация. Но в нашей стране одно, самое главное, тело решили сохранить любой ценой.
В XVIII веке кладбища и гробницы завладели умами архитекторов. Похоронная тематика во время великих потрясений, в данном случае - французской революции, стала весьма актуальной.
Погребальные обряды и культ мертвых положены в основания человеческой культуры. Поэтому в поисках ответа на вопрос, какое упокоение нас ожидает, углубимся в историю.
Башня Шухова, Дворец Советов, МГУ, Лахта-центр: история высотного строительства в СССР и в новой России - в последней части архитектурного мастрида на ART1.
Дома в США строят не только ввысь, но и вширь, однако лишь достижения первого рода принесли американским городам их громкую – и сомнительную – славу.
О "скребницах неба" и просто высотных сооружениях в старой и новой Европе.
Как ни пытаются поклонники небоскребов связать эти высотные постройки с насущными потребностями именно наших дней, проблема поистине стара как мир.
Закройте Летний сад, всем будет лучше!
Как обстояли дела в России во времена, когда на Западе процветали сразу несколько различных направлений садово-паркового искусства?
Парк долгое время служил градостроителям экспериментальной площадкой.
Может, именно в промышленных стройках кроется возрождение архитектуры, сведенной к полезному минимуму и освобожденной от необходимости нравиться?
Самым статусным памятником в Петербурге числится индустриальный комплекс «Красное знамя», а его создатель Эрих Мендельсон в мире гораздо более известная фигура, нежели все наши Росси и Растрелли.